— Вы полагаете, что штабеля стоят там вплотную? — интересуется подполковник инженерных войск из штаба округа. — Могли разве педантичные немцы пренебречь правилами безопасного расстояния между штабелями с боеприпасами?

— Они не пренебрегли бы этим, если бы обнаруженное нами подземелье было обычным складом, а не складом-сюрпризом, — отвечает полковник Азаров.

— Да и не до правил им было в те дни, — поддержал его артиллерийский полковник. — Штабеля там, конечно, впритык друг к другу. Во всяком случае, нужно исходить из худшего, что все подземелье беспорядочно забито снарядами и взрывчаткой. А теперь давайте решать — можно ли пойти на риск уничтожения такого количества боеприпасов на месте или необходимо вывезти их за город и уничтожить там. Что тоже очень рискованно.

— Как вы относитесь к первому варианту, товарищ полковник? — спрашивает Азарова секретарь городского комитета партии. — Я имею в виду уничтожение боеприпасов на месте.

— У нас есть формула определения безопасного расстояния для сооружений по сейсмическому воздействию на них взрыва, — расстилая на столе план города, медленно произносит Азаров. — Я произвел по ней пока лишь самый приблизительный расчет.

— И что же получается?

— Получается, что в сферу воздействия взрывной волны попадают: фабрика имени Пятидесятилетия Октября, химзавод и его лаборатория. Но главным образом- кварталы жилых домов, прилегающие к Козьему пустырю.

— А подземные сооружения? — спрашивает председатель городского исполнительного комитета. — Я имею в виду кабель телефонной связи и магистральную линию водопровода.

— И газопровода тоже, — добавляет Азаров. — Но это еще не все. Пострадает, видимо, и железная дорога. К счастью, вокзал и станционное хозяйство находятся на другом конце города, но главная магистраль железнодорожного пути может быть повреждена. Нарушится, следовательно, все движение на этом очень важном участке дороги, связывающей нас со столицей. Вот, товарищи члены комиссии, каковы размеры возможной катастрофы.

Некоторое время все молчат. У всех свежа в памяти минувшая война, и потому не требуется большой фантазии, чтобы представить себе, во что могут превратиться просторные светлые улицы этого молодого промышленного города, если произойдет взрыв подземного склада боеприпасов.

— В правильности расчетов полковника Азарова у меня нет сомнений, — первым нарушает молчание подполковник инженерных войск из штаба округа. — Не сомневаюсь я и в том, что он за вывоз снарядов за пределы города.

— А вы? — настораживается Азаров.

— А я предложил бы иной план. Работа по выносу и перевозке боеприпасов, находящихся в аварийном состоянии, займет ведь много времени. Во всяком случае» не менее двух, а может быть, и трех недель. И все эти дни город и железная дорога будут…

— Ну, это само собой, — нетерпеливо перебивает его артиллерийский полковник. — Но вы-то что же предлагаете?

— Я бы предложил взрывать боеприпасы на месте. Но не сразу, а по частям, разделив их на три или даже четыре комплекта.

— Но для этого все равно ведь нужно будет выносить их из склада, — замечает Азаров.

— Тут уж ничего не поделаешь, — вздыхает подполковник. — Зато на это потребуется значительно меньше времени. А место взрыва каждого комплекта нужно будет обнести со всех сторон высоким земляным валом, чтобы направить взрывную волну вверх.

— Может быть, и в самом деле?… — с надеждой смотрит на Азарова председатель городского исполнительного комитета.

— Нет, Петр Петрович, — решительно произносит Азаров. — Я категорически против этого! При таком способе подрывания боеприпасов неизбежен их разброс, а ведь они в аварийном состоянии. Ударившись о землю или о стены зданий, снаряды и мины будут взрываться уже за пределами земляного вала, на улицах или во дворах жилых домов. И еще хуже, если упадут не взорвавшись и останутся незамеченными. А такое не исключено. Представляете, чем это грозит жителям города?

Но подполковник не хочет сдаваться, выдвигая все новые аргументы в пользу своего плана. Артиллерийский полковник, хотя и не разделяет полностью его точку зрения, но и с Азаровым не соглашается.

— У вас есть разве гарантия, товарищ Азаров, что при извлечении и транспортировке нескольких десятков тысяч снарядов и мин не произойдет несчастного случая? — спрашивает он. — А такой случай может произойти не только в пути, но и на складе.

— У нас есть опыт подобного разминирования, — спокойно отвечает Азаров. — К тому же таким способом разминировались артиллерийские склады в Курске, в развалинах Знаменского дворца под Ленинградом, в Калининграде, Ростове-на-Дону и в других районах нашей страны.

— Но время?… Сколько же времени продлится такое разминирование? — беспокоится председатель горисполкома. — Не менее двух недель, конечно. Нормальная жизнь города будет, значит, все эти дни нарушена. Фабрика и химзавод не выполнят своих планов. А в каком состоянии окажется население? Пока вы будете тут работать, придется ведь выселить всех жителей из ближайших к Козьему пустырю кварталов…

Видя, что вопрос этот самим им окончательно не решить, секретарь городского комитета партии предлагает:

— Честно признаться, я тоже не знаю, на что решиться… Потому вношу предложение: пригласить экспертов из Москвы.

— Не возражаю, — сразу же соглашается с ним полковник Азаров. — И даже могу назвать конкретные фамилии.

— Кого же? — интересуется подполковник инженерных войск из штаба округа.

— Генерал-майора Бурсова, начальника кафедры военно-инженерной академии, и доктора технических наук Огинского.

— И вы думаете, что они приедут? — сомневается подполковник.

— Уверен, что приедут, — убежденно заявляет Азаров.

— Я тоже думаю, что доктору Огинскому, крупнейшему специалисту по взрывчатым веществам, нелегко, наверное, будет выбраться из своего института, — заметил артиллерийский полковник.

— Дело, видите ли, в том, — объясняет Азаров, — что они мои фронтовые друзья. Кроме официального запроса в их учреждения через штаб военного округа, я попрошу их еще и от себя лично.

— Совет таких специалистов сыграл бы, конечно, решающую роль, — с надеждой произносит председатель горисполкома. — А угроза нашему городу настолько реальна и серьезна, что едва ли они…

— Можете не сомневаться, — прерывает его Азаров. — Они приедут!

ДОВЕРЯТ ЭТО ТОЛЬКО ДОБРОВОЛЬЦАМ

С тех пор как дочь Азарова Ольга получила диплом инженера и стала работать в институте ядерной физики, он встречался с нею лишь в дни ее отпусков. И за время разлуки не только тосковал по ней, но и, удивительное дело, стал испытывать какое-то нелепое чувство робости при встрече. Казалось почему-то, что дочь не так уж охотно едет к нему, что ей скучно с ним, старым солда том. Он злился на себя за такие мысли, спрашивал: «Откуда это у меня? Был повод разве?…»

Азаров следил теперь за всеми новинками ускорительной техники, чтобы в разговоре с Ольгой не ударить в грязь лицом. И чем больше он вчитывался в смелые идеи атомной физики, требующие для понимания их гибкого ума, тем острее чувствовал время.

А дочери можно было лишь позавидовать, что живет она в мире той науки, которая больше, пожалуй, чем любая иная, определит будущее человечества.

Он и сам с удовольствием служил бы такой науке. Ему ведь по душе «безумные» идеи физиков. Но он и своей профессией доволен. Тут тоже нужно мыслить не консервативно, а иногда и «безумно», в том смысле, конечно, в каком употребляют это слово физики.

К тому же его профессия все еще необходима для спокойного развития той, которой посвятила себя его дочь.

Сегодня все утро мысли Азарова только об Ольге, хотя забот у него теперь больше, чем когда-либо. Еще не принято окончательное решение о ликвидации склада боеприпасов, но у него нет сомнений, что снаряды нужно будет вывозить и взрывать на большом расстоянии от города. А для этого необходимо уже сейчас создать не менее трех групп саперов-добровольцев. Одна из них будет извлекать боеприпасы из подземелья, вторая перевозить на бронетранспортерах до подрывного поля (это поле тоже нужно заблаговременно наметить), а третья будет уничтожать их.